Калужские вятичи до татаро-монгольского нашествия: их происхождение, нравы и крещение.

Калужский край, до прихода в V-VIII веках западнославянского племени вятичей, был населен финскими и литовскими племенами - граница между ними пролегала по Оке и Угре. Литовские племена занимали южную часть края, оставив после себя некоторые географические названия - Жиздра (крупный песок), Можайка (малая), Мосальск (комариное место), Таруса (от Таурус, т.е. тур). Последнее упоминание о литовских племенах относится к 1147 году - тогда, по свидетельству Никоновой летописи, князь Святослав Ольгович покорил живших недалеко от Тарусы Голядов - литовское племя. Северная часть края была населена финскими племенами, о чем свидетельствует гидротопонимика (географическое название рек - ред.) - по свидетельству О.В.Ключевского финское происхождение имеют названия рек с окончанием на "ва" - то есть "вода" - Протва, Москва, Сылва, а название "Ока" есть обрусевшая форма финского Йоки - что значит "река" вообще. Переселившиеся сюда Вятичи ассимилировали вышеупомянутые племена, однако различие между южной и северной частями края не только не исчезло, но и было усилено разделением Калужской земли между Московским и Литовским княжествами как раз по Оке и Угре.

Начало переселения Вятичей летописцы относят к пятому веку, когда западнославянские племена Радимичей и Вятичей, обитавшие до тех пор по берегам Вислы, двинулись на Восток. Земли, которые заняли вятичи, были глухим лесным краем: киевляне называли соседнюю Ростово-Суздальскую землю Залесской Русью, то есть лежащей за дремучими лесами, заселенными Вятичами. Даже в ХI веке поездка в Ростов из Киева через Вятичские леса представляла большую опасность - Владимир Мономах в своем "Поучении" говорит о ней, как о деле трудном и важном, ставя в один ряд с воинскими походами. Подобное положение привело к тому, что в 862 году, считающемся годом основания князем Рюриком русского государства, Вятичи ему еще не принадлежали, хотя и участвовали, наряду с другим разноплеменным людом, в походе князя Олега на Константинополь в 906 году. Сами же Вятичи дань платили Хазарам "по шлягу с рала", как они и сообщили князю Святославу, ходившему в поход по Оке и Волге в 964 году. К Киевской Руси Вятичи были присоединены тем же князем Святославом в 966 году, однако неоднократно от нее отлагались; св. кн. Владимир Киевский вынужден был дважды - в 981 и 982 гг. ходить на них походом, заново подчиняя Киеву.

Крещение Руси 988 года Вятичей не коснулось. Крещение охотнее принимали на Юге и Западе Ру- си, а Северо-Восточная Русь оказала ему длительное сопротивление. Так, в Залесской Руси, в Ростове от рук язычников в ХI-ХII погибли епископы: свт. Феодор, свт. Леонтий, Иларион. Земли же Вятичей сопротивлялись крещению еще дольше. Здесь не было даже храмов, так как они в первое время ставились лишь по городам, а до ХII века в Калужском крае городов не было, кроме Тарусы, известной с 946 года. Отсутствие христианских храмов вело к тому, что Вятичи еще долго коснели в язычестве.

Нравственный уровень язычествующих Вятичей был чрезвычайно низок: по словам преподобного Нестора Летописца в семьях они "срамословили пред отцами и снохами", а браков не имели, но на игрищах парни похищали девиц, сговорившись с ними, причем долго существовало и многоженство. Однако не следует думать, что Вятичи чем-то выделялись в худшую сторону из остальных народностей языческой Руси: византийский список жития свт. Георгия архиепископа Амастиридского говорит о "нашествии варваров - Руси, народа, как все знают, в высшей степени грубого и дикого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чем другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они губительный и на деле и по имени народ". Эту характеристику повторяют император Константин Порфирогенет и патриарх Фотий в своем Окружном послании. В области же плотской нравственности среди народностей Древней Руси царила такая необузданная животная чувственность, такое по выражению летописца "нестыдение, о котором не леть есть и глаголати". Подобное положение в большинстве княжеств было исправлено вскоре после Крещения Руси, жившие же в глухих лесах Вятичи даже в ХII веке, по свидетельству преподобного Нестора Летописца, коснели в язычестве. Положение начало меняться к лучшему, когда вместо далекого Киева обладателем вятичских земель стал Чернигов, чей князь Святослав II Ярославич получил эту землю после смерти Великого Князя Ярослава, за ним же эта земля была закреплена на Любечском съезде князей 1097 года. Во время правления Черниговской епархией епископа Феоктиста (1113-1123) Вятичам проповедовал священномученик Кукша - постриженик Киево-Печерского монастыря и, возможно, сам вятич. Вот как писал о нем святитель Симеон, епископ Владимирский (ХII век) в послании к преподобному Поликарпу, архимандриту Печерскому: "как могу достойно прославить святых мужей, бывших в святом Печорском монастыре, в котором язычники крестились и становились иноками, а иудеи принимали святую веру?! Но я не могу умолчать о блаженном священномученике и черноризце сего монастыря Кукше, о котором все знают, что он прогонял бесов, крестил Вятичей, дождь свел, иссушил озеро, сотворил другие чудеса и после многих мук убит был с учеником своим Никоном". В день, когда просветитель Вятичей пострадал от рук упорных язычников, 27 августа, Киево-Печерский инок, преподобный Никон постник, провидев его кончину, посреди церкви Печерской громко воскликнул: "Брат наш Кукша убит", и сказав это почил. Мощи священномученика Кукши почивают в Ближних (Антониевых) пещерах Киево-Печерской Лавры.

Однако и после миссионерских подвигов сего святого среди Вятичей, вплоть даже до ХV века, по словам летописца, "мнози были не верующие во Христа Бога нашего". В подобном состоянии Вятичи подошли ко времени татаро-монгольского нашествия, изменившего жизнь Калужского края, притом не во всем в худшую сторону.

Положение Православной Церкви в Калужских княжествах под властью татаро-монгол и в составе Речи Посполитой

Непреложным фактом истории является то, что татаро-монгольское иго не было разделом эпох. Исследователи не наблюдают ни рабочего перерыва в культуре Руси, ни перелома творческих настроений и стремлений. Однако, это наблюдение справедливо лишь для Руси в целом, жизнь же отдельных княжеств существенно переменилась. При сохранении общерусской культуры ее центры сдвигаются от разрушенного Юга на полупустынный Север. Массы населения, спасаясь от монголов, отхлынули в северо-восточные лесные просторы, своим этническим и культурным превосходством покоряя и ассимилируя местное полуинородческое население.

Переселение это в сущности и дало новую жизнь Калужскому краю. Единственным разрушенным его городом был Козельск, основанный в 1146 году. По рассказу летописца, дружина Козельского князя и народ советовались, что им делать. "Наш князь младенец, но мы должны за него умереть, чтобы в мире оставить по себе добрую славу, а за гробом принять венец бессмертия". Батый, взявший Козельск лишь после семинедельной осады, приказал умертвить всех оставшихся в живых его жителей, а сам город назвать Могу-болгу сун (Злой город). Но уже в ХIV веке Козельск возрождается, а к ХVII веку становится одним из крупнейших городов того времени: до Смуты в нем жило 15 тысяч жителей (в Калуге - 3 тысячи), и было 40 церквей.

Беженцы из Юго-Западной Руси заселили и другие вятичские города - широко известен случай находки в Киеве и Серенске половинок одной и той же литейной формы с именем киевского мастера Максима. В это же время возникают и новые города, в том числе и Калуга, датой основания которой считается 1371 год - по первому упоминанию о городе в письменном источнике - Грамоте Литовского князя Ольгерда Гедеминовича Константинопольскому патриарху Филофею с жалобой на Московского Митрополита Алексия, за взятие у него городов, в их числе и Калуги. Основан же город был, скорее всего, при московском князе Симеоне Гордом (1341-1353), на небольшом мысе, напоминающем полуостров. На диалекте Вятичей полуостров назывался "Колуга" - и так, через "о" и писалось название города. Это старое поселение, остатки которого были видны еще в ХVШ веке, находилось на окраине нынешней Калуги и носит сейчас название Семеново Городище. Название это некоторые исследователи относят к вышеупомянутому московскому князю Симеону Калужскому. Родился он в 1487 году, и в возрасте восемнадцати лет получил в удел Калугу, которая с 1505 года стала, таким образом, отдельным княжеством. В 1511 году Князь Симеон почему-то хотел бежать в Литву, но об этом узнал Великий князь Василий Ш, который велел ему явиться в Москву. Предчувствуя, что ему готовится там, князь Симеон стал через митрополита просить старшего брата о помиловании. К его просьбе присоединились и другие братья, и Василий Ш простил его, но при этом переменил у брата всех бояр и детей боярских, так как замысел князя не обошелся без их участия.

В мае следующего 1512 года князь Симеон оборонял Калугу от Крымских татар, которые под предводительством Менгли-Гирея опустошили окрестности Белева, Алексина, Воротынска и напали на Калугу. В Калужской Летописи под 1512 годом об этом событии говорится так: "В лето 7020 нападоша на град Агаряны, против коих вышел Князь Семен Иоаннович Калужский с своими гражданы. Праведный Лаврентий, в дому его бывший, внезапу возопи гласом велиим: дадите ми секиру острую, нападоша псы на Князя Симеона, да обороню от псов его, и взем отыде. Князю же Симеону бившуся с Агаряны с насады на Оке, Агарянам же во множестве обступившем Князя, внезапу обретеся на насаде праведный Лаврентий, укрепляя его и все воинство ободрив, реки си: не бойтеся; и в той час победи Князь и прогна их, а праведный Лаврентий обретеся паки в дому Княжеском, аки юродствуя и говоря: обороних от псов Князя Симеона. Князь возвратився от брани поведа бывшее, како явися праведный и его укреплением и помощию победи враги".

В правление князя Симеона Калуга укрепилась как форпост Московского государства и как торгово-ремесленный центр, известный своими товарами. Так, в 1515 году Тверской епископ посылал патриарху Константинопольскому в подарок три поставца (тип старорусской деревянной посуды) калужских. 26 июня 1518 года князь Симеон умер и был погребен в Московском Архангельском соборе. Память о нем хранилась долго - в Свято-Георгиевском храме Калуги, расписанном в 1767 году, имеется его настенное изображение с надписью: "Святый князь Симеон Калужский". Хотя татаро-монгольское нашествие и было бедствием для Православной Церкви, однако в дальнейшем положение ее значительно улучшилось, так как татары были в принципе веротерпимы и законодательно охраняли всякую религию в своем государстве. Так, ярлык данный Московскому Митрополиту Кириллу гласил: "А кто веру их похулит или ругается, тот ничем не извинится и умрет злой смертью... что в законе их - иконы и книги или иное что, по чему Бога молят, того да не возьмут, не издерут, не испортят". Татары не только терпимо относились к Церкви, но и сами часто принимали крещение. Так, внуком татарского баскака был преподобный Пафнутий Боровский, татарского же происхождения были многие калужские дворянские роды: Урусовы, Рахмановы, Тарбеевы. Это объясняется тем, что свободного населения было мало, а государство имело нужду в служилом сословии, куда и верстали новокрещенных татар. Под 1653 годом Калужская летопись сообщает: "В сем году, между прочими городами, в Калуге, Тарусе, Воротынске, Мещовске, Медыне, Лихвине, Серпейске, Козельске, Боровске и Малом Ярославце окольничий князь Дмитрий Алексеевич Долгорукий и дьяк Иван Тимашов верстали детей боярских, а в Калуге и Боровске новокрещен Татар поместными и денежными окладами" (т. е. крестившимся татарам предоставляли различные льготы). Та же Летопись под годами 1615, 1617, 1621, 1653 упоминает новокрещеных татар Калужских, Боровских, Малоярославецких и Медынских. В самой Калуге к ХVП веку образовалась целая татарская слобода - Берендяковка.

Господствующее положение Православной Церкви было свойственно для находившихся в зависимости от Великого Княжества Московского калужских княжеств - Калужского, Боровского, Тарусского, Оболенского и Суходольского. Иное положением Православная Церковь занимала в Калужских княжествах, входивших в состав Великого Княжества Литовского - Козельском, Воротынском, Мосальском и Перемышльском. Хотя православных здесь было подавляющее большинство, однако после принятия в 1387 году Великим Князем Ягайлом католичества, положение их становится трудным. Уже в 1413 году Великий Князь издает Городельское постановление, согласно которому православные не допускались до высоких государственных должностей, и им запрещалось строить новые, а также восстанавливать старые храмы. Еще более осложнилось положение православных в годы правления Великого Князя Казимира IV, издавшего указ, подчинивший униатскому митрополиту Григорию Болгарину православных епископов Речи Посполитой. В ответ на это Московский Митрополит Иона отправил этим архиереям послание, в котором приглашал их в пределы Московского государства. На его призыв отозвался епископ Брянский и Черниговский Евфимий, под чьим омофором пребывали южные Калужские княжества. Он был поставлен епископом Суздальским и Тарусским.

Для дальнейшей истории Калужского края важным стало то, что под высокую руку Великого Князя Московского стали переходить и многие православные князья со своими уделами, мотивируя это "нуждой о греческом законе". В 1408 году перешел Перемышльский князь Симеон, а в 1490 - князья Бельские и Барятинские. В 1493 году князья Воротынские Симеон Феодорович с племянником Иоанном Михайловичем "заселили Литовские города Серпейск и Мещовск, завоевали Мосальск". В 1500 году "князья Мосальские и Хотетовские, бояре Мценские и Серпейские, и другие многие, быв гонимы за веру, отдались с вотчинами своими в службу Великому Князю Московскому". Причем переход одного из них - князя Симеона Ивановича Бельского - сыграл важную роль в истории Калужского края. В 1490 году он, по сообщению летописца, "прислал к Великому Князю Ивану Васильевичу бить челом, чтобы пожаловать его и принять на службу с его вотчиной, и сказывал, что на них в Литве пришла великая нужда о греческом законе. Посылал де Великий Князь Александр... к князьям русским и виленским горожанам и ко всей Руси, которые держат греческий закон и нудит их приступить к закону римскому". Будучи принят на Московскую службу, князь Симеон Бельский вызвал негодование своего бывшего сюзерена, приславшего Ивану III посольство с таким посланием: "Бельский тебе не умел правды поведать. Он лихой человек и наш изменник. Мы его уже три года и в глаза не видели. У нас, по милости Божией, в Литовском Великом Княжестве, много князей и панов греческого закона получше того изменника. А никого и никогда силой и нуждой ни предки наши, ни отец, ни мы к римскому закону не приводили и не приводим. Так ты бы, брат наш, держал крестное целование, данное нам, а Бельского и других наших изменников нам выдал". Московский властитель возражал: "Как же он не нудит к римскому закону, когда... к князьям и панам русским и ко всей Руси посылает, чтобы приступили к римскому закону? А ныне учинил еще новое насилие Руси, какого при его отце и предках не бывало: сколько повелел он поставить божниц римского закона в Русских городах!... Да жен от мужей отнимают, детей от родителей и силой окрещивают в римский закон. Так ли он не нудит Руси к римскому закону ?... Про Бельского же ведомо дополнительно то дело, что он, не желая быть отступником от греческого закона и потерять свою голову, пришел служить к нам со своей вотчиной. В чем же тут его измена?". В ответ Великий Князь Литовский объявил войну, которая была для него весьма неудачна - московские войска занимали в 1501-1503 годах город за городом. В марте 1503 года при посредничестве Римского папы Александра VI-го был заключен мир, в результате которого к Великому Княжеству Московскому отошли завоеванные Иваном III земли, в том числе и Калужские. Окончилось же воссоединение Калужского края с остальной Русью в 1508 году, когда к Москве перешел князь Михаил Глинский со своими землями. Вотчины его были взяты Великим Князем Московским себе, а князю были отданы Малоярославец, Боровск и Медынь.

Таким образом в начале ХVI века земли калужских князей, возревновавших об отеческой вере, вошли в состав Московского государства и для них началось новое время.

Объединение Руси и смутное время

Калужские княжества полностью вошли в состав Московского Государства лишь к 1508 году. Несколько ранее, в 1498 году это коснулось северных княжеств, когда "Великий Князь Иван Васильевич, уничтожив все уделы, присоединил их к самодержавному Княжению Московскому". До этого времени Великому Князю Московскому непосредственно принадлежали лишь княжества Калужское и Боровское, а остальные были полунезависимыми, хотя и находились с ним в союзнических отношениях. Так, в 1445 году князь Василий Ярославич Боровский "вместе с иными князьями Московскими ходил в Нижний Новгород и Муром для отражения Казанского Царя Улу-Махмета", а в 1447 и 1448 годах он же вместе с другими удельными князьями заключил с Великим Князем Московским три условия о мире. Независимость Калужских князей простиралась до того, что вплоть до 1504 года они печатали свои деньги с надписями по-русски, по-татарски и по-арабски. В братии преподобного Сергия Радонежского был один из Калужских удельных князей - Любутский - инок Родион Ослябя. Великий Князь Московский посылал его с милостыней к патриарху, откуда тот привез ответный дар - "икону чудную ... Спас в ризеце белой." В последствии инок Родион вместе с Александром Пересветом были отправлены преподобным Сергием в войско благоверного князя Дмитрия Донского. Эти герои Куликовской битвы были погребены в Московском Симоновом монастыре.

Калужские князья всегда помогали Великому Князю Московскому защищать Русь. Так, они со своими дружинами в 1480 году присоединились к войску Ивана III, вышедшему против Хана Золотой Орды Ахмата. После четырехдневного боя татары остановились за рекой Угрой, которую пытались перейти возле Опакова, но были отброшены назад. Целые две недели продолжалось "стояние на Угре" - никто не осмеливался напасть первым. Великий Князь Иван Васильевич посылал уже послов просить мира, а в Москве совершались молебны перед Владимирской иконой Божией Матери об отражении нашествия. Подозревая Великого Князя в малодушии, Московский Митрополит Геронтий и духовник князя Ростовский архиепископ Вассиан встретили возвратившегося с Угры Ивана III укоризнами и наставительными речами, заставляя вернуться к войску. Узнав о намерении князя опять просить мира у татар, архиереи отправили к нему два послания. В первом из них архиепископ Вассиан, настаивая на необходимости свергнуть татарское иго, разрешает Великого Князя от данной хану верноподданической клятвы: "и мы прощаем, разрешаем, благословляем тебя идти на Ахмата не как на царя, а как на разбойника, хищника, богоборца. Лучше солгавши получить жизнь, чем соблюдая клятву погибнуть, то есть пустить татар в землю на разрушение и истребление всему христианству - и уподобиться окаянному Ироду, который погиб не желая преступить клятвы. Какой Пророк, какой апостол или святитель научил тебя, повиноваться этому богостудному, оскверненному, самозванному царю?" Другое увещательное послание к Великому Князю написал митрополит Геронтий вместе со всем духовенством, хотя вышло оно запоздалым, так как написано оно было в Москве 13-го ноября, а 11-го произошло чудо, и поныне вспоминаемое Церковью: Иван III, ища лучшей позиции, начал отводить свои войска к Боровску, враги же, решив что Русичи заманивают их в засаду, тоже стали отступать, сначала медленно, а ночью побежали, гонимые страхом. Не успев отойти от Угры, Хан Ахмат получил известие, что русские войска, тайно посланные на Волгу, соединясь с Ногайскими татарами, сожгли Ахматовы улусы и пленили их жителей - в их числе и жен Ахматовых. Получив это известие, Хан поспешно бежал со всем войском к Волге, где и погиб. Так окончилось татарское иго, довлевшее над Русью 257 лет. В благодарность за освобождение был установлен праздник в честь Владимирской иконы Божией Матери, а река Угра получила название Пояса Богоматери. На месте события был основан Спасский монастырь, впоследствии обращенный в приходскую церковь, а в юбилейном 1980 году здесь же был установлен памятник.

Но вернемся к удельным князьям Калужского края. Свою самостоятельность они теряли быстро - уже в 1462 году Великий Князь Московский раздавал их земли своим боярам. Иногда князья сами отдавали свои уделы московским властителям. Так, в 1485 году, по смерти Верейского князя Михаила Андреевича, погребенного в Боровском Пафнутьевом монастыре, принадлежавший ему Малоярославец был присоединен к Великому Княжеству Московскому . Последние черты удельной власти были стерты Иваном Грозным, взявшим в 1553 году в опричнину города Калужского края: Козельск, Перемышль, Лихвин, Малоярославец, Суходрев, Медынь, Товарков, Вышгород-на-Протве и Опаков-на-Угре.

После уничтожения уделов потомки бывших самостоятельных князей Калужской земли поступили в российские боярские роды, заняв среди них значительное в количественном отношении место. Так, от одних только тарусских князей произошли следующее известные княжеские роды: Барятинские, Волконские, Воротынские, Горенские, Долгоруковы, Кашины, Копинские, Курлятевы, Лыковы, Мосальские, Кольцовы-Мосальские, Нагие, Оболенские, Оболенские-Телепни, Пенские, Репнины, Тростинские, Тюфякины, Щепины. Среди потомков других князей калужских известны роды Кропоткиных, Хитровo , Урусовых, Рахмановых, Корсаковых, Радищевых, Нарышкиных, Годуновых, Ромодановских.

Естественное течение жизни государства Российского в ХVII веке было прервано Смутой, сильно задевшей Калужский край. Именно в Смутное время Калуга приобретает печальную известность. В то время она была сильным укрепленным пунктом. При Борисе Годунове в Калуге был построен большой деревянный острог, внутри которого помещалось пять храмов - Покровский, Архангельский, Георгиевский и Рождественский. Город делился на шесть сотен (административная единица городского управления), а дворов в нем вместе со слободами было свыше шестисот. Когда появился Лжедмитрий I, Калужане стали на его сторону, у них же нашел в 1606 году радушный прием и Болотников, засевший в Калуге с десятитысячным отрядом. Болотников еще более укрепил Калугу - обнес ее оградой и двойным рвом, и калужане пообещали содержать его в течение года. Осаждать Болотникова в Калуге пришел князь Иван Иванович Шуйский, несколько раз ходивший на приступ, но так ничего не добившийся. Шуйского сменили другие воеводы, пытавшиеся поджечь Калужский острог. Неудачная осада, начатая 30 декабря 1606 года, тянулась всю зиму, несмотря на большой голод среди осажденных. Снята она была 2 мая 1607 года, когда сообщник Болотникова князь Телятевский разбил отряд, посланный против него осаждавшими Калугу воеводами. Эта неудача последних увеличила силы мятежников 15-ю тысячами перебежчиков, так что Болотников мог теперь свободно пройти к Туле. Уходя, он оставил в Калуге атамана Скотницкого, утопленного впоследствии в Оке по приказу Лжедмитрия II, тоже находившегося в хороших отношениях с Калужанами. Когда Тушинский вор еще только продвигался к Москве, Калуга признала его царем и принесла присягу. И впредь она служила этому авантюристу верой и правдой, как что в глазах тушинцев Калуга считалась самым надежным местом, куда они отправляли "для бережения своих жен и детей". А так как город был в прямом общении с казачьим югом и обладал сильной крепостью, то Лжедмитрий II решил засесть в нем, когда дела под Москвой стали совсем плохи: бежав из Тушинского лагеря, 1 января 1609 года он остановился в Калужском Лаврентьевом монастыре. Попав в безвыходное положение, Лжедмитрий П воспринял тактику своего предшественника, который из соображений политической выгоды даже в Польше явным образом поддерживал не униатов, а православное Львовское братство, щедро одаривая его пожертвованиями. Так и Лжедмитрий П отправил монахов Лаврентьева монастыря к Калужанам с таким известием: "поганый король неоднократно требовал от меня страны Северской, называя оную вместе со Смоленском своей собственностью, но как я не хотел исполнить сего требования, опасаясь, чтобы не укоренилась там вера поганая, то Сигизмунд, замыслил погубить меня и уже успел, как я известился, склонить на свою сторону полководца моего Рожинского, и всех поляков, в стане моем находящихся. К вам, Калужане, я обращаю слово, отвечайте, хотите ли быть мне верны? Если вы согласны служить мне, я приеду к вам, и надеюсь с помощью Святителя Николая, при усердии многих городов, мне присягнувших, отомстить не только Шуйскому, но и коварным полякам. В случае же крайности готов умереть с вами за веру православную: не дадим только торжествовать ереси, не уступим королю ни двора, ни кола, а тем менее города или княжества!" Эта льстивая речь понравилась мятежным калужанам, и они явились в Лаврентьев монастырь к Самозванцу с хлебом-солью, проводили его с торжеством в город, дали ему дом Скотницкого и снабдили одеждой, конями и провиантом. Лжедмитрий II окружил себя царской пышностью, так что современники называли его "калужским цариком". Этот последний период жизни Самозванца отмечен буйством его сообщников. Так, в Калуге был убит окольничий Иван Иванович Годунов: взятый в плен он был сброшен с башни, а затем еще живой - в реку. Он ухватился за лодку, но Михаил Бутурлин отсек ему руки, и тот утонул на глазах своей жены, бывшей сестрой патриарха Филарета. Тогда же сам Лжедмитрий пришел к Боровскому Пафнутьевому монастырю, где находились воеводы князь Михаил Волконский, Яков Змиев и Афанасий Челищев. "Поляки к монастырю приступали безуспешно, доколе воеводы Змиев и Челищев, изменя отечеству , монастырь врагам предали. Один князь Волконский с верными ему людьми защищался до тех пор, доколе был пронзен в самой церкви у левого клироса над гробом святого Пафнутия, и пал бездыханным. В монастыре же побито всякого звания людей двенадцать тысяч". Дерзость святотатства была вскоре наказана: 11 декабря 1610 года Самозванец был убит крещеным татарином Петром Урусовым в Калужском бору. В отместку Калужане, вырезали татарскую слободу Берендяновку, а своего царька погребли в старом Троицком соборе . Впоследствии собор этот был сожжен, и при строении нового каменного кафедрального собора могила Самозванца очутилась посредине между алтарем и входом в семинарию - сейчас на этом месте стоит парковый павильон.

При выборах нового царя, в 1613 году, от Калужского края на Земском соборе присутствовали калужский гражданин Смирный Судовщиков, а также наместники трех калужских обителей - Пафнутьевой, Тихоновой и Лихвинской Доброй. Однако этим событием Смутное время для Калуги еще не закончилось: в 1615 и 1616 годах она опустошалась крымскими татарами, после чего городское население сократилось до двух тысяч человек. В 1618 году Калуга была опять сожжена - теперь уже гетманом Сагайдачным, после чего, по сообщению летописца, "в Калугу пришел князь Пожарский, и устроил осаду. При сем послал к казакам, оставшимся от Заруцкого, рассеянным по реке Угре, сказать, чтобы они шли в Калугу, потому что Государь вину им простил. Казаки в тот же час с радостью пришли, и живя в Калуге, показали Государю многую службу"... и после, в 1619 году, еще около трехсот казаков поселились в Калуге, будучи "поверстаны окладами денежными и поместными", то есть пополнив калужское дворянство.

Беды же XVII-го века все еще продолжались: в 1622 году сгорел весь город, а в 1654 Калугу захлестнуло моровое поветрие, после которого в живых осталось менее тысячи калужан.

Воеводой в Калуге тогда был Богдан Иванович Камынин, встречавший в августе того же года проезжавшего в Москву антиохийского патриарха Макария. По сообщению летописца, он поставил греков в тупик своим вопросом: "Откуда в дате Рождества Христова 5508 лет эти лишние 8 лет, которые не согласуются со счетом Воплощения ?". Сопровождавший патриарха архидиакон Павел Алеппский нашел ответ лишь по прибытии в Константинополь. Тот же архидиакон оставил некоторые заметки о Калуге. "Городская крепость, - писал он, - стоит на вершине холма... в городе 30 благолепных прекрасных церквей, их колокольни легкие, изящные, приподнятые, как минареты, купола и кресты красивы. Вблизи церквей два величественных монастыря, один для монахов, другой для монахинь". Накануне Преображения патриарх Макарий отстоял службу в церкви Воскресения, "как бы висящей, с окружной галереей", а в самый праздник там же слушал утреню и литургию, после которой калужские купцы прислали ему и спутникам яблоки, груши и дыни. Патриарху пришлось пробыть в Калуге до 11 августа, в связи с распространением чумы было предписано отправить его по реке в Коломну. Однако с отправлением вышла задержка - "как суды изготовили... и патриарх и власти из дворов вышли в суды, августа девятый день, а ямщики отказалися, что им кормщиков и гребцов под патриарха и под власти не давать". Однако на другой день ямщики предложили свои услуги сами. Такая же заминка произошла и на обратном пути, 26-го марта. Свою карету и лошадей патриарх оставил в Воротынском Спасском монастыре, и там они истратились, то есть пропали. Ямской же приказчик 22-е подводы "отдал торговым гречанам, а ему, патриарху, в тех подводах отказал, а подорожную бросил ему, патриарху, в груди, и тем его тот ямской начальник обесчестил". Посещение антиохийским патриархом было последним значительным событием в жизни Калуги в смутном XVII веке, из которого она вышла предельно разоренной.

Реформы патриарха Никона и раскол

Не вдаваясь в рассуждения о необходимости реформ патриарха Никона, и сущности вызванного им раскола, в этой главе будет описан сам ход его распространения в Калужском крае.
Само положение Калуги, как близкого к столице города привело к тому, что все московские события находили отклик и здесь. Не успел патриарх Никон начать печатание новых книг, как Калужская летопись по 1654 годом сообщает: "в сем году присланы в Калугу для употребления в церквах печатные книги в первый раз, о до того времени были рукописные".

Также и развитие раскола в Калужской земле происходило одновременно с событиями московскими. Сам здешний край стал одним из центров старообрядчества, и в его истории играет важную роль. К числу причин, способствовавших укоренению раскола в калужских пределах архимандрит Леонид (Кавелин) относил "дух населения края, который служил долгое время приютом для вольниц всякого рода, бродяг и даже преступников, не подвергавшихся здесь преследованию, с политической целью образовать из них ратных людей для защиты границы. Население это так сроднилось со своеволием и праздношатанием, легкою добычей и скорым разорением, что раскол, как новая форма противления законной власти - духовной и гражданской - нашел здесь самую благоприятную для себя почву".

Другой причиной усиленного распространения раскола в Калужской земле считается тот факт, что в XVII веке этот пограничный край был покрыт дремучими лесами, входившими в систему Московской сторожевой линии. Леса эти считались заповедными, то есть было строго запрещено их рубить и велено беречь от огня. Эти-то глухие лесные просторы и притягивали к себе раскольников из других мест.

Наконец, исследователи раскола ссылаются на тот факт, что до 1799 года Калуга не имела собственного иерарха, а приходское духовенство, само склонное к старообрядчеству, не могло быть заслоном для его распространения.

Раскол распространялся почти одновременно в трех частях края: севере - в Боровске, в центре - в Калуге, и на юге - в Брянских лесах. В северном краю насадителем его явился сам протопоп Аввакум, дважды ссылавшийся в Боровский Пафнутьев монастырь. В первый раз его отправили сюда в конце 1665 года, и продержали до 13 мая 1666 года, когда расколоучителя потребовали на собор: "и туда присылка была, тоже да тоже говорят: полно тебе мучать нас, соединись с нами, Аввакумушка!"- писал о том ссыльный протопоп. С 3 сентября 1666 года до 30 апреля 1667 г. его снова держали в Боровске. Игумену была дана инструкция: "вы б его, Аввакума, приняли, и велели посадить в тюрьму, и беречь накрепко с великим опасением, чтоб он с тюрьмы не ушел, и дурна никакова бы над собой не учинил, и чернил, и бумаги ему не давать, и никого к нему пускать не велеть". Монастырские власти первоначально в своем рвении забили двери и окна темницы Аввакума. "К счастью нашелся добрый человек, дворянин друг, Иваном зовут, Богданович Камынин, сын Калужского воеводы, вкладчик в монастыре, и ко мне зашел, и на келаря покричал, и лубье и все без указу разломал, так мне с тех пор и окошко стало, и отдух". Но строгости монахов хватило ненадолго - Аввакум мало-помалу в их глазах превратился в мученика. А когда келаря Никодиму, усердному притеснителю протопопа, случилось заболеть, а затем увидеть сон, будто Аввакум исцелил его, и почувствовал себя лучше - расколоучитель стал пользоваться свободой, так что к нему много народу сходилось и съезжалось за советами и указаниями. Аввакум же усердствовал в сеянии раскола, и притом на очень удачную почву: монахи, как более компетентные, по мнению народа, в решении богословских вопросов, стали на сторону расколоучителя, и они поддерживали сторону ревнителей старины, которые в Боровске были еще до Аввакума. Не менее его в распространении раскола в Боровске имели значение его почитательницы, сестры из рода Соковниных, княгиня Евдокия Урусова и боярыня Феодосия Морозова. Вместе с женой стрелецкого полковника Марией Даниловой после 19 апреля 1673 г. они были сосланы в Боровский девичий Рождества Богородицы, что на Гноище, и пробыли в нем до самой смерти. На месте их погребения до 1941 года лежал камень, на котором старообрядцы служили панихиды. Эти три боярыни по слову Аввакума составляли "Троицу, Тричисленную единицу". Он дал им следующее наставление: "женский быт одно говори: как в старопечатных книгах напечатано, так я держу и верую, с тем и умираю." В Москве боярыня Морозова, овдовевшая в 1662 году, все свои средства отдавала на служение старообрядческой оппозиции - у нее собирались и юродивые Феодор, Киприан, Афанасий, и изгоняемые из монастырей за старообрядчество инокини, с ней же были связаны старообрядствовавшие епископ Вятский Александр и Златоустовский архимандрит Феоктист. Будучи в Боровской ссылке боярыни точно также воздействовали на Боровчан, видевших в них мучениц, подобных Аввакуму. После его удаления дело распространения раскола взял на себя один из его поклонников - священник Полиевкт, по свидетельству раскольнического историографа Андрея Денисова "дивный Божий священник, который стадо свое, яко добрый пастырь всегдашними поучениями присно и вседобро утверждаше, да в древнеотеческом православии непоколебимо пребывают, да новопрозябших многосмущенных новин стерегутся". Проповедь Полиевкта имела на Боровчан огромное влияние: мало того, что распространил и усилил раскол, но еще более разжег фанатизм своих последователей. Уже Аввакум в своем сочинении "На крестоборческую ересь" с гордостью писал: "в Боровске Полиевкта священника и с ним четырнадцать сожгли, в том же Боровске тридцать сожгли".

Вторым после Боровска значительным раскольничьим центром в здешнем крае явилась сама Калуга. Здесь, как и в Боровске, раскол был насажден одновременно с возникновением его на Руси, по крайней мере уже в конце XVII века она становится известной в государстве в качестве города, имеющего старообрядческое население. Имена первых распространителей раскола в Калуге остались неизвестны, но несомненно, что городское духовенство было в его первых рядах. С самого конца XVII века и до 20-х годов XVIII-го в числе старообрядствующих являлся игумен (с 1698 г.), а с 1708 г. архимандрит Калужского Лаврентьева монастыря Карион, который "больше двадцати лет сам чинил соблазны и противность церкви святей и того града и священникам и жителям и во всем чинил охранение и потачку". В том же монастыре давали приют беглым проповедникам раскола. Старообрядчества придерживалась также игумения Казанского Калужского девичьего монастыря Гавдела и ее предшественница Феодосия. Прикрываясь такими авторитетными именами и белое духовенство города не считало нужным таить свою приверженность расколу. Даже в начале XVIII века, когда законы относительно раскола были довольно строги, духовенство городское почти все являлось старообрядствующим. Вслед за пастырями шли насомые: "многие того града жители являют себя под видом благочестия, укрывая свое раскольство, а по всему видно, едва не все раскольщики" - отмечает официальный документ того времени. Положение православного в городе, особенно если он являлся доносчиком на раскольников, было незавидное - с ним расправлялись самосудом. Силу Калужским староверам придавало их экономическое значение - купцов и промышленников. Даже не благоволивший к ним Петр I, заметив на СанктПетербургской бирже Калужских старообрядцев "удостоверясь в честности их, сделал об них некоторые распоряжения. В апреле 1722 года шестого числа указал старообрядцам носить зипуны со стоячими клееными красного сукна козырями, ферези и однорядни с лежачими ожерельями, квитанции в платеже податей выдавать им медные". Из того же Калужского купеческого сословия вышел московский священник с Арбата-Иоанн Лукъянов , тайно державшийся раскола, путешественник-публицист, активный проповедник старообрядчества на Ветке и в Стародубье, глава одного из направлений в расколе-диаконовщины, составитель произведения "Хождение во Святую Землю". О его происхождении свидетельствуют произнесенные им слова: "Увы, наш преславный град Калуга, отечество наше драгое !" Во время его путешествия (начало XVIII века) старообрядчества, как указано выше, придерживались многие обители Калужского края. Так, в Спасо-Введенском Воротынском монастыре Иоанн Лукъянов со спутниками получил благословение "на путное шествие" от старообрядствовавшего игумена Спиридона. Дальнейшая жизнь священника Иоанна Лукъянова была тесно связана с третьим центром старообрядства в Калужском крае - Брынскими лесами, занимавшими территорию крупнейших уездов Калужской губернии - Мещовского и Жиздринского, где протекает река Брынь. Приняв на Ветке постриг с именем Леонтий, Лукъянов удаляется в Брынские леса, и устраивает скит, в котором перекрещивает и мирян и священников. Деятельность "старца Леонтия" была столь активна, что вызвала не только репрессии со стороны светских властей, но и полемическое обращение святителя Димитрия Ростовского, труд которого "Розыск о раскольничей брынской вере" был направлен именно против этого расколоучителя.

С удалением Лукьянова раскольничья жизнь в Брынских лесах не заглохла: с середины XVШ века в эти труднодоступные места хлынул целый поток старообрядцев изо всех окрестных земель. Собравшиеся из разных мест брынские раскольники не держались какого-либо одного толка, но дробились на множество сект, группировавшихся вокруг своего скита, носившего в большинстве случаев имя своего основателя. Ютясь в лесной глуши, скитники принимали к себе всех недовольных крепостным состоянием, многие из которых ранее к расколу и не принадлежали, но приписывались к ним "единство ради вольности". Из подобных бродяг наряду со скитами образуются и раскольничьи притоны разбойников, делавших проезд по брынским лесам опасным до XIX-го века. До появления Ветки именно в Брынские леса отправлялись многие с целью научиться в тамошних скитах грамоте или иконному письму.

Насколько быстро шло распространение раскола во всех трех вышеупомянутых его центрах в Калужском крае, видно, например, из того, что главным мотивом,выставленным царем Феодором Алексеевичем в его проекте 1681 года об открытии самостоятельной епархии в Калуге, было ослабление раскола, в виду умножения здесь "церковных противников". Калужские старообрядцы в то время завязали близкие отношения со всеми известными тогда на Руси раскольничими центрами, и помогали устраиваться вновь возникающим. Более всего они были связаны с Веткой и соседним Стародубьем, где Калужане с Туляками даже образовали особую слободу - Митьковку. Знакомые с Черниговщиной по торговым сношениям некоторые Калужские раскольники не переминули явиться туда, чтобы укрыться от суровых мер Московских правителей. Так первоначально образовалась связь между Стародубскими и Калужскими старообрядцами, которая еще более усилилась и окрепла во-первых благодаря покровительству богатых Калужских раскольников стародубцам, а во-вторых из-за того, что Стародубье приютило у себя беглых священников, исправлявших духовные нужды Калужских старообрядцев. Когда же Стародубье сменила Ветка, Калужане переориентировались на нее. Проживавшие у ветковских раскольников беглые Калужские священники Косма и Стефан, по словам старообрядческого историка Ивана Алексеева, отправляли по старопечатным книгам общественное богослужение кроме литургии, так как не имели антиминса, причащая пасомых запасными дарами, принесенными заранее. Преемник их Иоасаф убедил построить церковь, и раздобыть антиминс. Когда церковь во имя Покрова была построена, Иоасафа в живых уже не было, и тогда ветковцы обратились в Калугу к проживавшему там беглому священнику Феодосию Воропынину. В Калуге Феодосий в ветхой церкви Покрова, в которой не совершалось богослужение, но сохранился престол и антиминс, в ночь Великого Четверга 1695 года совершил литургию, и заготовил для ветковцев запасные дары, после чего они пригласили его к себе на служение. Калужане не только уступили ветковцам своего наставника, но и продали им антиминс и иконостас из упомянутой Покровской церкви - в их новоустроенную. Литургия, совершенная Феодосием при ее освящении была признана ветковцами совершенно правильной, как отправленная по старому служебнику,на дониконианском антиминсе священником старого поставления. Вслед за Феодосием на Ветку стали перебегать и другие старообрядствовавшие калужские священники. Первым из них был некто Борис, сманенный самим же Феодосием, которого ветковцы приняли из-за того, что Феодосий был монах, а им нужен был белый священник для совершения венчания. Среди прочих встречаем также беглого Боровского священноинока Иосифа. За беглыми священниками тянулись и миряне с целью поучится у ветковских иноков правилам монашеской жизни, обучится грамоте, церковному уставу, и за своими духовными нуждами. Сами ветковские старцы и старицы также охотно посещали щедрую калужскую паству - для исповеди и причащения они объезжали край, гостя в домах "христолюбцев". В 1764 г., когда Ветка была разрушена, место ее по прежнему заняло Стародубье, куда и стали обращаться со своими нуждами калужские старообрядцы. Сюда являются в большинстве случаев старцы и старицы, урожденные калужане, и отсюда расходятся по всему Калужскому краю. В 1771-м же году новооткрытое Московское Рогожское кладбище сразу отбило массу прихожан у стародубских слобод, и старообрядцы северной части Калужской провинции, близкие к Москве, стали считать ее своей митрополией. Раскольники же южных уездов продолжали окормляться у стародубцев до конца XIX века , когда священство австрийского поставления переориентировало на Москву практически всех калужских старообрядцев.

Все, однако, вышеописанные события относятся к старообрядцам - поповцам, составлявшим подавляющее большинство среди Калужских раскольников. Беспоповцев в Калужском крае было мало, и они принадлежали в основном к секте Феодосиевцев или перекрещенцев, которую здесь насадил сам рыльский расстрига Феодосий, проживавший в Калуге в 1695 году. Такимиже безпоповцами, "бегавшими антихристова пленения" в северо-восточной части Калужского Бора было устроено тайное кладбище. Вот что писал об этом Калужский исорик Д.И.Малинин: "Желающий пострадать и принять мученическую кончину приготавлял себе последнюю домовину - крепкий дубовый гроб и все необходимые принадлежности последнего часа.Окончательно приготовившись..., он приглашал старца и ложился в гроб. Старец связывал ему руки и ноги, чтобы тот в последний момент не бился и не брыкался, и наложив на лицо подушку заколачивал гроб". Хотя эти строки и относятся к послереволюционному периоду жизни Д.И.Малинина, им можно верить, зная изуверские замашки сектантов, практиковавших "самоуморения, пощение до смерти, самозаклание, самоутопление и самосожжения, именовавшиеся Аввакумом "блаженным изволом о Господе".

Относящиеся к рассматриваемому периоду XVII и XVIII века - период развития раскола в пределах Калужской епархии. Священноначалие и светская власть сознавали всю опасность старообрядческого движения, но в состоянии были противопоставить ему лишь военно-полицейский сыск при участии духовенства. Строгие меры правительства, направленные на искоренение раскола, особенно в первой половине XVIII, значительно его ослабили, по крайней мере к концу XVIII века епархиальное духовенство уже не является старообрядствующим, а брынские скиты прекращают свое явное существование. Однако в народной массе раскол, главным образом сложившийся в формы поповщины, остался нетронутой целиной, возделать которую надлежало духовенству новоучрежденной в 1799 году самостоятельной Калужской епархии.

Начало синодального периода

Серьезный анализ событий начала Синодального периода, то есть всего XVIII века, убеждает в истинности мнения о том, что "при приемниках Петра государственное попечение о Церкви оборачивалось откровенным и мучительным гонением - под предлогом государственной безопасности и борьбы с суевериями". Хотя гонение это и не принимало столь чудовищных форм, как бывшее в XX веке, но это можно объяснить лишь тем, что подавляющее большинство населения Руси XVIII века было в отличии от века ХХ-го чрезвычайно религиозно, и гонение явное могло сокрушить и самих иноземных правителей. Однако же духовное родство их явно - и те и другие были Руси чужды, и осуществляли на практике занесенные с Запада отвлеченные принципы, оборачивавшиеся морем крови (только при Петре I количество податного населения сократилось на треть). И те и другие видели в Православной Церкви препятствие осуществлению своих замыслов, и "препятствие" это немилосердно устраняли - если не путем уничтожения, как вторые, то полным подчинением полицейскому государству, как первые. И те и другие свой основной удар нанесли по "передовому отряду" Христова воинства - монашеству , всегда вызывавшему ненависть темных сил.

Все монастыри старой Руси, в том числе и калужские, являлись собственниками земель, пожертвованными им в разное время их владельцами. Принимавшие постриг князья и бояре часто отдавали в монастырь свое наследственное владение. Для них было характерно не отвержение и бегство прочь от родного клочка земли, а посвящение этого земного блага Богу и Церкви. Именно владение этими землями давало монастырям допетровского времени давало возможность культивировать в своих стенах христианское просвещение, давало возможность по словам боровского постриженника преподобного Иосифа Волоцкого вырастить "честных старцев на епископию и митрополию". По мнению А.В.Карташева это положительное отношение к земному благоустройству, есть простое, без богословских обобщений, древнерусское строительство "Града Божия" на земле, все святые цели которого были отменены Петром I и заменены внерелигиозным утилитарным пониманием задач государства и церкви. Для воинствующего лаицизма государственной власти XVIII века было совершенно непонятно значение монашества, являвшегося в их глазах лишь источником уменьшения податного сословия. Именно этим непониманием были обусловлены и указ 1734 года, запрещавший постригать вообще кого-либо кроме вдовых священнослужителей и отставных солдат. Единственное, что привлекало взоры власть предержащих к монастырям - это их земельные владения, названные Петром I "тунегибельными", и достойными лишь отобрания для государственных нужд. А брать было что. Один только Боровский Пафнутьев монастырь до издания грабительских духовных штатов владел землями, лесами, заливными лугами и рыбными ловлями в 16 уездах центральной России. Одних крепостных у монастыря было 11067 душ.

Первая попытка отобрать церковные земли, предпринятая Петром I, отнявшим 6407 жилых дворов, Калужским монастырям разорения еще не принесла. Беда пришла позже - при Екатерине II, умучившей заодно и протестовавших против ограбления Церкви митрополитов Арсения Мациевича и Павла Конюскевича. Ограбление было совершено указом от 26 февраля 1764 года, по которому монастыри взамен отнятых земель, приносивших 4,000,000 рублей дохода в год, получали штатное жалование размером в 500,000 рублей - то есть в восемь раз меньше. Отобрание земель сопровождалось и закрытием монастырей, возводившихся веками. В Калужской земле были уничтожены или обращены в приходские церкви 13 монастырей, из которых некоторые имели важное значение в истории края. За штатом, безо всякого содержания, на вымирание, были оставлены также известные монастыри. На этом бедствия Калужских монастырей не окончились - их жизнь усложнялась еще и вышеупомянутыми указами 1724, 1732 и 1734 годов, приведшими их в упадок. Так, из-за оскуднения , в 1777 году Малоярославецкий Черноостровский монастырь был обращен в приходскую церковь, и возобновлен лишь в 1800 году иждивением московского купца Целебеева.

Всеми этими действиями чужеземных властителей Руси Калужским монастырям был нанесен жестокий удар, от которого они оправились лишь к концу XIX века.

Удары в описываемом периоде были нанесены и приходскому духовенству: Петром I были упразднены все домовые церкви, а для приходских церквей были введены штаты, приведшие к обнищанию духовенства. Но на этом гонения не прекратились - в 1778 году приходские штаты были опять сокращены, и сверх того были приняты меры по сокращению строительства церквей. Однако и обедневшее духовенство не было оставлено в покое - весь XVIII век шли его жестокие "разборы", когда "разбираемые" отдавались в солдаты или крепостное рабство. У оставшихся в клире житье было не легче - чего стоит хотя бы "общее повторение присяги" 1731 года, когда нерасторопных клириков, в 8-летнем возрасте не бывших у присяги, били кнутами и ссылали на каторгу 10.

Облегчение положения Церкви произошло в конце описываемого периода - с воцарением набожного Павла I, отменившего телесные наказания для духовенства, и удвоившего штатное жалование. Последовавший XIX век хотя и был по словам митрополита Филарета (Амфитеатрова) временем "гонения на Церковь под видом коварного о Ней попечения", но все же гонение открытое прекращается до катастрофы 1917 года.

Учреждение самостоятельной Калужской епархии

Несмотря на то, что калужские Вятичи были крещены в ХI - ХV веках, самостоятельной Калужской епархии не было до 1799 года. И для того были две существенные причины. Первая заключалась в свойственной Руси малочисленности епархий, вторая - в малонаселенности Калужского края, являвшегося лишь северной окраиной Черниговского княжества. В состав Черниговской же епархии входили и прихода калужской земли. После татаро-монгольского нашествия, разрушившего Чернигов, Калужский край вошел в состав Брянской епархии, сменившей Черниговскую. В 1374 году калужский город Таруса был сделан кафедрой Брянских епископов, которые с этого года по год 1485 именовались Брянскими и Тарусскими. Земли этого княжества входили в состав Великого Княжества Литовского, враждовавшего с Москвой, и потому, когда в ХV веке северные калужские княжества вошли в состав Великого Княжества Московского, находившиеся в их пределах церкви и монастыри были переданы под омофор епископов Сарских и Подонских, живших в Москве. Город же Козельск, бывший до Смуты одним из крупнейших на Руси, в 1454 году был сделан почетной епархией вышеупомянутых епископов. Судьба же церквей южных калужских княжеств была прямо связана с событиями происходившими в Киевской митрополии. В 1458 году на Митрополичий престол в Киеве был назначен Григорий Болгарин, бывший протодиакон униатского митрополита Исидора, рукоположеный в митрополиты униатским же патриархом Григорием Маммой. Московский митрополит Иона написал тогда всем православным архиереям Речи Посполитой послание, в котором увещал не принимать митрополита - униата, "а если кому из вас, сыны мои, будет от кого-либо истома за то и нужда , тот по своему к нам исповеданию, не принимая пришедшего от римской церкви и не приобщаясь к нему, ехал бы ко мне". На призыв митрополита Ионы отозвался архипастырь, в чью епархию входили южные Калужские княжества - епископ Брянский и Черниговский Евфимий. Он писал митрополиту Ионе, что Григорий Болгарин "воздвиг бурю и развращение на церковь Божию, что великая от него налога православному христианству", и просил ходотайствовать перед Великим Князем Московским "успокоить его в своей державе от такового злого гонения". Митрополит Иона отвечал, что великий князь готов "пожаловать его и исдоволить всем", и чтобы он "поспешил в дом Пречистыя Богородицы и Чудотворца святого Петра митрополита" . В конце 1464 года епископ Евфимий действительно "прибеже на Москву, покиня свою епископию". В 1465 году он был назначен на Суздальскую епархию, к которой тогда же были отнесены Калужские земли, находившиеся в пределах Московского государства. С того же года Калуга и Таруса стали кафедральными городами.

В 1465 - 1589 епископами Суздальскими, Калужскими и Тарусскими были:

• Евфимий 1465 - 1473
• Феодор 1473 - 1485
• Нифонт 1485 - 1509
• Симеон 1509 - 1517
• Геннадий 1517 - 1532
• Трофим 1532 - 1544
• Иона 1544 - 1549
• Трифон 1549 - 1551
• Афанасий 1551 - 1565
• Елевферий 1565
• Пафнутий 1565 - 1571
• Варлаам 1571 - 1584
• Арсений 1584 - 1589

Со смертью епископа Арсения Калуга опять лишается звания епархиального города. В течение ХVI века шел процесс перехода Калужских князей вместе с землями к Московскому государю, и в конце его все Калужские земли были разделены пополам: северные княжества вошли в состав епархии Суздальской, а южные - в состав митрополии Сарской и Подонской, архипастыри которой с 1588 года именовались митрополитами Сарскими, Подонскими и Козельскими.

Мысль же об открытии самостоятельной епархии в Калуге высказана впервые в последней четверти ХVII столетия царем Феодором Алексеевичем. В своем "Постановлении" от 2 сентября 1681 года он указывал патриарху о необходимости открытия в Русской Церкви до 70 новых епархий, в т.ч. и в Калуге. "А во удовольствование дати Рождественской Лаврентьев монастырь, а за ним 59 дворов, Преображенский монастырь, а за ним 200 дворов, всего 259 дворов". Мотивами к открытию новых епархий царем выставлялись разные церковные нужды: "В начале к ограждению Святой Церкви, потом христианам по распространение ... и что множатся церковные противники... иные города от архиерейского пребывания имеют дальнее расстояние, в тех дальних местах христианская вера не расширяется, а развратники Святой Церкви умножаются..., потому что не имеют возбранения себе за дальним расстоянием, так как в епархиях город от города и место от места имеют расстояние не малое".

Мотивы эти резонны, особенно в силу чрезвычайного распространения раскола старообрядчества в удаленных от епархиальных центров местах. Однако препятсвием к исполнению разумного плана царя стали архиереи, справедливо опасавшиеся уменьшения своих доходов. Подобное отношение было свойственно архипастырям еще домонгольского периода, личный интерес которых побуждал ревниво оберегать границы своих владений от дробления. Так, когда святой благоверный князь Ростислав Смоленский открыл у себя епископию, выделив ее из епархии Переяславской, то епископы Переяславля, не желая терпеть ущерба, старались возвратить отрезанную область обратно, что и дало повод князю в своей жалованной грамоте Смоленскому епископу сделать следующую оговорку: "Аще епископ, который начнет несытством, хотя ити в Переяславль, и сию епископию приложити к Переяславлю, да буди ему клятва".

Сначала проект царя просто замалчивали, так что ему приходилось еще два раза напоминать патриарху - 17 ноября 1681 г. и 6 февраля 1682г., и уже с предложением в более сокращенном виде, где о Калуге говорится, что она из прежней росписи убыла, но и в сокращенном варианте проект царя не прошел. Вновь вопрос об умножении архиерейских кафедр возник на Соборе 1682 года, когда было предложено восстановить каноническую систему взаимоотношений иерархов: а именно создать большие митрополии, которым подчинялись бы епископии. Проект царя предполагал создать 12 митрополий, разделенных на 72 епископии. Архиереи сначала просили уменьшить количество открываемых епископий до 34, потом на Соборе 1683 г. - до 22, после собора заявили - надо 14, при этом отвергли саму идею митрополий с лукавой формулировкой: "Дабы не явилось в архиерейском чине распрей и превозношения", и в конце концов открыли только 4 - Устюжскую, Холмогорскую, Тамбовскую и Воронежскую.

В Калуге уже не предполагалось открытие самостоятельной кафедры: она оставлялась в прежней зависимости от патриарха, в составе его обширной области. Повторно возник вопрос о Калужской кафедре через 100 лет, в 1764 году, когда утверждались штаты епархий и монастырей. По этим штатам Калуга относилась к Московской епархии, а все остальные города калужской провинции - к Крутицкой.

Причина, почему в Калуге не положено было отдельной кафедры, кроется не в недостаточности церквей в калужской провинции, а в том, что правительству, занятому в это время секуляризацией монастырских имуществ и утверждения определенного жалования архиереям и архиерейским дворам, невыгодно было увеличивать число епархий, потребовавших бы дополнительных ассигнований. Церквей же было совершенно достаточно, чтобы в Калуге отдельной епархии быть. В уездах Калужской провинции в 1764 году церквей было:

• в Калужском уезде - 75,
• Медынском - 30,
• Воротынском - 29,
• Перемышльском - 34,
• Козельском - 119,
• Лихвинском - 46,
• Мещовском - 83,
• Мосальском - 28,
• Серпейском - 42,

всего 491 церковь.

Кроме того, часть нынешней Калужской епархии до 1771 года входила в состав Московской провинции, где было еще 190 церквей, а именно:

• в Малоярославецком уезде - 67,
• Тарусском - 41,
• Боровском - 82.

Всего в пределах Калужского края была 681 церковь, в то же время в епархии Тверской было 642 прихода, а в Смоленской - 477, т.е. значительно меньше.

Причиной новой постановки вопроса об открытии в Калуге епархии стало издание императрицей Екатериной II в 1775 г. Положения о губерниях или наместничествах, в соответствии с которым образовывались новые губернии, а границы старых изменялись. Видя явную выгоду в совмещении административных и епархиальных границ, Св. Синод стал заботиться о том, чтобы пределы епархий по возможности соответствовали пределам наместничеств. До Петра I Калужская земля находилась в разных административных единицах. Даже при первом образовании губерний часть калужских уездов отошла к Москве, а часть - к Смоленску. Калужская же провинция возникла при административной реформе 1719 года, и состояла из тех же земель, что и сейчас, кроме отнесенных к Москве северных уездов - Боровского, Малоярославецкого и Тарусского.

Провинция эта была приписана к Московской губернии, однако в таком состоянии просуществовала недолго. Наместничество же Калужское своим возникновением было обязано вниманием императрицы Екатирины П, посетившей Калугу вместе с митрополитом Платоном (Левшиным) в 1775 году. В память о посещении этого края царица велела отчеканить две памятные медали - в 1776 и 1779 гг. на аверсе последней предстала сама Екатерина II в калужском женском наряде, понравившемся ей настолько, что она приказала написать свой портрет в нем.

В следующем же после посещения Калужского края году, Екатериной II было запланировано, а в последующем 1777 открыто Калужское наместничество. Торжества почтил московский митрополит Платон (Левшин), совершивший праздничные богослужения, и сказавший назидательное поучение чиновникам нового управления.

В 1796-м же году калужское наместничество было преобразовано в губернию 16. За несколько лет до этого опять возникает вопрос об образовании самостоятельной Калужской епархии. В 1784 году в Синоде было составлено "расписание епархий, сколько в них было и из каких губерний, церквей и приходов в 1782 году и сколько по общему рассуждению Синода и Сената на будущее время положено епархий, а при них церквей". По этому "расписанию" значилось, что церкви Калужской губернии входили в состав 4-х епархий, притом в количестве далеко не одинаковом. Так, в Московской епархии из Калужской губернии было 76 церквей, в епархии Брянской - 13, в Крутицкой - 566, в Переяславской - 21.

Такое подчинение церквей одной губернии четырем разным епархиальным архиереям было весьма неудобно. И тогда в Синоде возникло предложение: учредить особую Калужскую епархию из 676 церквей при 73.253 приходских дворах, находящихся в Калужской губернии. Епархии же Крутицкую и Переяславльскую предложено было упразднить совершенно, а Калужскую назначить во 2 классе.

Однако, предложению об открытии Калужской епархии, при всей его резонности, на этот раз не суждено было осуществиться. Повторилось то же, что и в 1681 году, только с обратным отношением к проекту правящих сфер. Если тогда открытие епархий было желательно для царя, ибо от него, из казны, оно расходов не требовало, и совершенно не желательно было патриарху, из чьей области и отрезалась большая часть предлагаемой епархии, то теперь, после секуляризации церковных земель, и назначения архиереям жалование от казны, открытие новых епископий было желательно для архиереев, ибо, ограничивая пределы и уменьшая круг их деятельности, увеличение количества епархий не сопровождалось для них материальным ущербом, однако нежелательно было для светского правительства, вынуждаемого платить из государственной казны лишнее жалование новым архиереям. Поэтому всецело делом правительства и было отклонение проекта св. Синода об открытии 10 новых епархий, в том числе и Калужской.

Официальным же мотивом к отклонению данного проекта было якобы недостаточное количество церквей в предполагавшихся к открытию епархиях. Неосновательность этого утверждения видна хотя бы из того, что в пределах Калужской губернии в 1784 году было 676 приходов - больше, чем во многих уже существовавших епархиях. Тогда же было решено церкви Калужской губернии, и других губерний, вместе с Калужской предполагавшихся к открытию в них отдельных епархий, причислить к ближайшим епархиям. Однако не было исполнено даже и это постановление - церкви Калужской губернии так и остались в составе четырех разных епархий. Но такой порядок вещей никого удовлетворить не мог - запутанность в епархиальных делах все возрастала. Дело доходило до того, что церкви даже одного уезда принадлежали разным епархиям. К примеру в Боровском уезде Суздальской епархии принадлежало 7 церквей, а Крутицкой - 49; в Медынском уезде Суздальской - 12, Крутицкой - 43; в Малоярославецком уезде - Суздальской - 2, Крутицкой - 42; в Жиздринском уезде - к Орловской - 14, Крутицкой - 31. Крутицкой же епархии принадлежали все монастыри Калужской губернии.

Для исправления сложившейся ситуации в 1788 году Св. Синодом был издан указ, которым предписывалось совместить границы губерний и епархий. Тем же указом предписывалось Московскому митрополиту Платону (Левшину), совместно с епископом Белгородским и Коломенским позаботиться об исполнении данного указа в отношении к губерниям Калужской, Тульской и Курской.

С этой же целью была проведена перепись церквей по губерниям. В пределах Калужской губернии их оказывается уже 692, и разделены они теперь по четырем, но по пяти епархиям следующим образом: в Крутицкой епархии - 558 церквей, Московской - 75, Коломенской- 25, Орловской - 13, Переяславской- 21 церковь.

Во исполнение вышеупомянутого указа в тот же день 6 мая 1788 года издается Св. Синодом, осознававшим нежелание царской власти открывать за свой счет новые епархии, еще один указ, согласно которому Крутицкая епархия упразднялась вовсе, а все приходы Калужской губернии, вне зависимости от их прежней епархиальной принадлежности, включались в епархию Московскую, епархиальный архиерей который еще с 1764 года носил титул митрополита Московского и Калужского. Тем же самым указом в Московской епархии, разросшейся до 1797 приходов, для управления приходами Калужской губернии учреждалось Дмитровское викариатство. Местом же жительства нового архиерея указом св. Синода от 14 июля 1788 г. был назначен второклассный Московский Богоявленский монастырь, настоятелем которого и был епископ Дмитровский.

Таким образом Калужская губерния опять осталась вне непосредственного архипастырского управления, и положение такое сохранялось еще 10 лет. Вопрос об открытии Калужской епархии поднимается вновь в 1796 году, и опять из-за изменения губернских границ, происшедшего согласно императорскому указу от 12 декабря 1796 года. Пользуясь случаем, Св. Синод в 1797 году обращается в Сенат с просьбой чтобы тот "доставил необходимые сведения о городах и уездах, с показанием городов и уездов, обозначив при том, к каким губерниям те города принадлежали прежде, чтобы Св. Синод имел возможность распределить епархии по губерниям".

Пока шла, свойственная сенату, бюрократическая волокита, Св. Синод в 1798 году подает следующее прошение: "Как в епархиях Новгородской и Московской городов и церквей много, от чего архиереи в управлении теми церквами имеют великое неудобство, то не угодно ли будет высочайше повелеть, во-первых на основании штатов 1764 года викарию Московскому отдать все церкви, находящиеся в губернии Калужской, во-вторых пребывать Московскому викарию в Богоявленском монастыре и именоваться "Калужский и Боровский", и в третьих, Московскому митрополиту именоваться "Московский и Коломенский". В ответном императорском указе, данном Синоду 5 октября 1798 года значилось: "Рассмотрев поданный нам доклад о Новгородской и Московской епархиях в отвращение неудобств по управлению тамошними церквами повелеваем: 1-й и 2-й пункты, согласно представленным, а 3-й - как викарию, так равно и митрополиту Московскому именоваться по-прежнему".

Во исполнение данного указа было образовано отдельное Дмитровское викариатство, в состав которого вошли все церкви Калужской губернии и Дмитровского уезда. Строго говоря, получилось викариатство собственно Калужское, так как в общем количестве 772 церквей, находившихся в ведении Дмитровского викария, только 83 церкви были в Дмитровском уезде, а остальные 689 - в Калужской губернии. Дмитровским же оно продолжало именоваться в силу того, что викарий Московский с именем Дмитровского существовал еще с 1788 года. Итак, Калужская губерния в 1798 году всецело входит в состав Дмитровского викариатства, оставляя тем не менее за митрополитом Московским титул "Московский и Калужский". Нельзя не видеть, что исход ходатайствования св. Синода есть не более, как компромисс с одной стороны между необходимостью в открытии особой Калужской епархии, и с другой стороны между нежеланием правительства допустить до существования новые епархии. Другими словами, это компромисс между прагматичным светским правительством, и духовной властью, оказавшейся в трагической зависимости от него. На большее, кажется, не рассчитывал и Св. Синод в своем докладе 1798 г.. не видя возможности открыто ходатайствовать об учреждении Калужской епархии, он просит открыть викариатство для церквей только Калужской губернии, но с наименованием викария епископом Калужским и Боровским, как именуются архипастыри самостоятельных епархий. А чтобы замаскировать свои настоящие желания, Св. Синод рекомендует определить ему жительство не в Калуге, как следовало бы по названию епископа, а в Москве, в Богоявленском монастыре. Словом ,во всем ходатайстве св. Синода явно проглядывает его двойственность, соответствующая положению самого Синода в императорской России: ему безусловно желательно открытие отдельной Калужской епархии, но не рассчитвая достигнуть того, он просит об этом в такой форме, которая не задевает материальных интересов светской власти. Указ же от 5 октября 1798 года, формируя собственно Дмитриевское викариатство, на самом деле образует отдельную Калужскую епархию с 772 приходами. Но, так как открытие отдельной епархии для правительства было нежелательно по чисто материальным рассчетам, то этой Калужской епархии не дают ее настоящего имени, и как бы для усиления этого положения наименование "Калужский" оставляют за митрополитом Московским. На самом же деле оказалось,что Калужская епархия была открыта, но только со включением в нее Дмитровского уезда, и с оставлением за ней названия старого московского викариатства, как показателя, что все-таки она викарная. У епископа Дмитровского был свой кафедральный собор, своя территория, и до дел Московской митрополии вне этой территории у него не было никакого отношения. Так на него смотрели и сверху: во-первых, в указе св. Синода об открытии Калужской епархии Дмитровское викариатство прямо называется Дмитровской епархией и говорится, что "Калужская епархия учреждена на место бывшей Дмитровской", и во-вторых, первым епископом Калужским был назначен епископ Дмитровский.

Однако двойственность положения и викария и викариатства осознавалась всеми, и потому не более чем через год - 6 сентября 1799 г. - вопрос о Калужской епархии возникает снова в Св. Синоде, рассматривавшем 2, 7, 13 сентября 1799 года вопрос о приведении границ епархий в соответствие с границами губерний, так как последних было тогда намного больше. Результатом тех заседаний стало прошение с ходатайством об открытии новых епархий - Калужской, Пермской, Саратовской, Харьковской, Волынской и Оренбургской. Доклад по этому прошению был сделан 27 сентября, а 26 октября благосклонный к Церкви император Павел I положил резолюцию: "Быть по сему" . Данной резолюцией и была вызвана к существованию самостоятельная Калужская епархия, с ее собственным наименованием. По существу же дела, этой резолюцией Калужской епархии даровалось только ее собственное наименование, и из ее ведения выходил Дмитровский уезд. Однако количество приходов новообразованной епархии было значительным - 689 - столько в Калужской епархии больше никогда на было ни в ХIХ веке, ни в ХХ. Преемственность епархии Калужской от Дмитровской выразилось также и в том, что первым Калужским архиереем 16-го октября 1799 года был назначен епископ Дмитровский Серапион (Александровский). Однако своего первого архипастыря Калуга так и на увидела, так как через 5 дней он был переведен в Казань, а на Калужскую кафедру был назначен епископ Феофилакт (Русанов).

Состояние епархии к 1917 году

Говоря о состоянии Калужской епархии к 1917 году, необходимо четко различать состояние внешнее и внутреннее. Первое было весьма впечатляющим. Православного населения числилось 1215976 человек, церквей - 743, в том числе 609 соборных и приходских, 26 монастырских, 42 домовых и 52 приписных. Монастырей - 8 мужских, 5 женских; женских общин - 2. Духовенства: 76 протеиереев, 647 священников, 226 диаконов, 715 псаломщиков. Церковных школ - 626, учащихся - около 30000; Духовная семинария, три Духовных училища, Епархиальное училище. Церковных библиотек - 345, окружных - 30 и одна епархиальная; богоделен при церквах - 9; братств - 32, церковно-приходских попечительств - 406, обществ трезвости - 18. Епархиальная миссия : 2 миссионера епархиальных, благочиннические миссионеры, 5 миссионерских братств и миссионерский комитет для объединения миссионерских учреждений.

Состояние же внутреннее было иным: об этом говорило и всеобщее падение нравов, и неуважение к Церкви и ее служителям, и бунты будущих пастырей.

Одной из главных причин, приведших к подобному двойственному состоянию всей Русской Церкви, было подчинение ее государственной, светской власти, заботившейся лишь о внешнем благополучии "Ведомства Православного исповедания". Вот как говорил об этом Карамзин в своей записке на имя Александра 1: "Со времен Петровых упало духовенство в России... Если Государь председательствует там, где заседают главные сановники Церкви, если он судит их, или награждает мирскими почестями и выгодами, то Церковь подчиняется мирской власти и теряет свой характер священный, усердие к ней слабеет, а вместе с ним и вера". О том же говорил Святитель Филарет Московский, в своем обращении к Николаю 1, носившему вполне определенное заглавие: " О причинах бедственного положения Православной Церкви в России". Вся трагичность ситуации вполне осознавалась мыслящими христианами того времени. Так корпорация профессоров и преподавателей СПбДА на пороге нового времени предупреждала: "Вековая привычка находилась под защитой и водительством государственной власти, недостатки в системе и форме церковного управления, стеснение свободных проявлений живой религиозности: в проповедях, в богослужении ... все это ослабило живые силы Церкви ... Если часть народа еще пребывает в общении с Церковью, то это общение, только наружное, обязано силе унаследованных традиций". И если в упомянутом обращении еще были видны некие возможности благополучного выхода из создавшегося положения, то некоторые архипастыри того времени были настроены куда пессимистичнее, ставя вопрос так: "не грозит ли русскому православию печальная участь древней северо-африканской церкви, притом от причин не столько внешних, сколько внутренних, унаследованных от прежнего периода нашей церковной истории?"

ГОДЫ ГОНЕНИЙ

С 1918 г. после опубликования декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» Русская Православная Церковь была лишена всех имущественных и юридических прав. Наступил 70-летний период гонений на Церковь, когда верующие подвергались преследованиям.

В 1918 г. в епархии были закрыты все духовные учебные заведения, духовная консистория, епархиальная библиотека, прекращено издание Калужского Церковно-общественного вестника, упразднены все домовые храмы. Все церковное имущество было национализировано, церковноприходские школы были переданы в Народный комиссариат образования. Стали закрываться храмы и монастыри, а их имущество изыматься. Трагична история разграбления Свято-Троицкого Лютикова монастыря под Перемышлем, когда местные жители встали на защиту обители, но их восстание было жестоко подавлено, насельники монастыря расстреляны, а монастырь закрыт. Некоторые монастыри епархии после их официального закрытия продолжали существовать вплоть до середины 20-х гг. под видом сельскохозяйственных коммун или трудовых артелей.

В 1919 г. прошли общегосударственные мероприятия по изъятию имущества приходских храмов. Святотатство вызывало возмущение у верующих. Стали производиться аресты и расстрелы священнослужителей. С лета 1920 г. началось массовое закрытие храмов. В 1922 г., через месяц после выхода постановления «Об изъятии церковных ценностей», все храмы епархии лишились большинства икон, богослужебных предметов, облачений, имевших неоценимое значение для верующих и кощунственно исчислявшихся советской властью в пудах серебра, золота, жемчуга.

С начала 20-х гг. XX в. в Калужской епархии, как и по всей стране, существовал обновленческий раскол. В сентябре 1922 г. в Калуге была учреждена обновленческая кафедра, которую за 18 лет занимали 12 архиереев, причем некоторые –– дважды. Калужская обновленческая епархия владела 83 храмами, в которых служили 86 священников и 2 диакона. Последний глава калужских обновленцев протоиерей Андрей Расторгуев покинул Калугу в 1939 г., т. к. к тому времени обновленческий раскол в епархии прекратил свое существование.

В 1937 г. по ложному обвинению были расстреляны архиепископ Августин (Беляев), протоиерей Иоанн Сперанский и группа священнослужителей и мирян. После расстрела владыки до 1942 г. Калужская епархия была лишена архипастырского руководства. За это время почти все храмы были закрыты, многие разрушены. Всего, по имеющимся данным, за 1929––1941 гг. в Калужской епархии были приговорены к разным мерам наказания, в том числе и к расстрелу, 411 священников, 116 церковнослужителей, 5 приходских старост, 161 человек из монашествующих.

В 40-е гг. отношение государства к Церкви изменилось. При непрекращающихся гонениях и давлении Церковь все же получила юридические права, стали открываться храмы.

После Великой Отечественной войны в сентябре 1945 г. Калужская епархия насчитывала 25 действующих храмов, из них 6 храмов было открыто после освобождения Калуги, а остальные 19 остались после революционных погромов, и те, что были открыты в период оккупации. В то время в штате епархии состояли 37 священников, 5 диаконов.

В 1944––1949 гг. было подано 45 ходатайств об открытии храмов, но открыто только 13. В это время на территории епархии насчитывалось 530 недействующих храмов, более 200 было разрушено. За последующие 15 лет были уничтожены еще около 200 храмов, так что к 1961 г. их осталось чуть больше 300.

Количество действующих храмов с 1949 г. оставалось неизменным до 1958 г., когда началось их массовое закрытие и развернулась активная широкомасштабная антирелигиозная пропаганда. Священнослужителям было запрещено совершение церковных таинств и треб вне храмов. Властями строго преследовалось привлечение к богослужению детей и подростков моложе восемнадцати лет. Создавались всевозможные препятствия для рукоположения в священный сан и поступлению в духовные учебные заведения лицам, имевшим высшее светское образование. Для того, чтобы решить кадровую проблему, Церковь была вынуждена допускать к рукоположению малообразованных людей.

Для усиления контроля над духовенством и влияния на кадровую политику Церкви, была введена процедура обязательной регистрации всех клириков у гражданских властей. Приходские советы также испытывали давление светской власти и зачастую превращались ею в послушное орудие. На любые хозяйственные работы и приобретение транспорта требовалось разрешение местного совета, которое получить было практически невозможно. Церкви запрещено было вести благотворительную деятельность, как и другое общественное служение. Предпринимались меры по ослаблению материально-технической базы Церкви. Вместе с этим вся система воспитания и образования, начиная с дошкольных учреждений, была основана на атеистическом мировоззрении – молодое поколение, как и все общество, формировалось чуждым и враждебным к Церкви.

С тем чтобы прекратить паломничества к святым источникам, предпринимались различные меры –– территории занимались постройками, их асфальтировали под культурно-просветительские учреждения, отдавали их под сельскохозяйственные посевы и т.д. Власть возмущало, что Свято-Тихонов источник только в 1952 г. посетило около 10000 человек из Калужской, Брянской, Смоленской, Московской, Орловской, Тульской областей, а также с Украины. На месте источника преподобного Тихона Калужского планировалось установить насосную станцию, однако эти планы не осуществились.

К концу 1960 г. нехватка священнослужителей в епархии привела к тому, что из 33 оставшихся храмов в 8 службы не совершались. Некоторое оживление духовной жизни в епархии было в начале 60-х гг., когда ею управлял архиепископ Ермоген (Голубев). Несмотря на преклонный возраст, он часто служил на приходах по всей епархии, оказывал поддержку бедным приходам, предотвращая их закрытие. При нем в штат епархии были приняты молодые священники, имевшие духовное образование. В результате в епархии активизировалась церковная жизнь. Только по официальным данным большинство детей области было крещено и количество людей, участвующий в жизни Церкви, год от года увеличивалось, несмотря на проводимую атеистическую работу. К началу 70-х гг. XX в. действующими на территории Калужской области осталось только 24 храма, и не было ни одного монастыря, ни одной духовной школы. К тому времени Калужская епархия считалась одной из наименьших по количеству действующих храмов в Русской Православной Церкви.

ДУХОВНОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

Вторая половина 80-х гг. XX в. стала переломной в отношении государства к Церкви. В 1988 г., впервые за почти 40-летний перерыв, на Калужской земле открылось 3 храма – в честь святых Бориса и Глеба в с. Белкине г. Обнинска, в честь Живоначальной Троицы в г. Кондрово и в честь Воскресения Христова в г. Тарусе. Тогда же началось возрождение в качестве ставропигиального (находящегося в непосредственном подчинении у Патриарха) монастыря Оптиной Пустыни. В июне 1988 г. на Соборе Русской Православной Церкви был канонизирован святой Калужской земли преподобный Оптинский старец Амвросий. Юбилейные торжества, посвященные 1000-летию Крещения Руси, в Калужской епархии были приурочены ко дню памяти преподобного Тихона Калужского, и проходили 29 июня 1988 г. В это время начал меняться характер отношений к Церкви в средствах массовой информации: областная пресса выпустила серию статей на религиозную тему и опубликовала ряд интервью с духовенством епархии.

С принятием закона «О свободе вероисповеданий» в 1990 г. Церковь была освобождена от государственного контроля и получила новые возможности своего внутреннего развития и внешнего служения. В это время в епархии начался процесс духовного возрождения: оживилась церковноприходская жизнь, стали открываться храмы и монастыри, строиться новые храмы и молитвенные дома, открылись первые воскресные школы, возобновилось духовное образование, стала проводиться работа с молодежью и осуществляться благотворительная деятельность.

На 1 января 2002 г. Калужская епархия насчитывала 149 храмов и молитвенных домов; 2 Духовно-просветительских центра; 2 Православные гимназии, Калужскую духовную семинарию и Епархиальное женское училище; 2 Православные благотворительные миссии; 6 монастырей и 5 скитов. Кроме того, на территории Калужской области находятся 2 ставропигиальных монастыря: Свято-Введенская Оптина пустынь и Казанская Свято-Амвросиевская женская пустынь в с. Шамордине. Клир епархии состоит из 152 человек: 132 священников и 20 диаконов.

В целях координации проводимой работы в епархиальном управлении с 1999 г. действуют отделы: по работе с благочиниями и приходами; социального служения; религиозного образования; по работе с молодежью; по работе с общественностью и средствами массовой информации и издательский.

Благотворительная работа осуществляется приходами, Отделом по благотворительности и социальному служению и двумя благотворительными миссиями –– в г. Калуге и г. Обнинске. Деятельность Калужской благотворительной миссии направлена на оказание помощи тем группам населения, которые лишены или ограничены в возможности передвижения, а Обнинская благотворительная миссия осуществляет попечение над больными детьми.

В епархии действует 2 детских приюта: «Отрада» в г. Малоярославце и «Рождественский» в д. Новоказачье г. Козельска. Приют «Отрада» создан при Свято-Николаевском Черноостровском монастыре в 1994 г. для девочек из семей, страдающих алкоголизмом и наркозависимостью. Сегодня в приюте воспитывается около 60 детей. Приют «Рождественский» окормляют насельники мужского монастыря Спаса Нерукотворного пустыни в с. Клыкове. С 2000 г. в Калуге действует Общество православных врачей, члены которого постоянно ведут просветительскую работу среди персонала и пациентов тех заведений, где работают. Также оно занимается оборудованием больничных храмов.

В епархии осуществляется взаимодействие с Вооруженными силами и казачеством. К началу 2002 г. в воинских подразделениях действовали в общей сложности 11 храмов, часовен и молитвенных комнат, окормляемых епархиальным духовенством. Также клириками епархии ведется работа в исправительно-трудовых учреждениях Министерства обороны РФ. Уже к концу 1999 г. во всех местах заключения Калужской области были построены православные храмы или оборудованы молитвенные комнаты.

Епархия, ее приходы и учреждения развивают связь со средствами массовой информации: православные передачи выходят на областном радио и телевидении; в областных и почти во всех районных газетах печатаются статьи, посвященные православным праздникам, и другие материалы о Православии; с 1996 г. калужская газета «Весть» выпускает православное приложение «Благовест»; православные странички имеют газеты г. Обнинска и многих районов области. Кроме того, в епархии осуществляется издательская деятельность. С ноября 1991 г. Калужская епархия издает журнал «Православный христианин», зарегистрированный как самостоятельное издание и распространяющийся по приходам. Многие приходы издают листки информационного и катехизаторского содержания для распространения среди прихожан; приход в честь Покрова Пресвятой Богородицы в с. Перемышль выпускает газету «Православный Перемышль»; духовно-просветительский центр «Вера, Надежда, Любовь» издает ежемесячную газету «Православное слово» с детским приложением «Зернышко»; Свято-Пафнутьев Боровский монастырь еженедельно выпускает свой «Вестник»; приход в честь Покрова Пресвятой Богородицы в г. Калуге выпускает детский журнал «Покровский отрок».

Широкое взаимодействие епархия имеет с православной общественностью области. Регулярно проводятся встречи, семинары и чтения, посвященные различным вопросам современности, совместно проводятся культурные мероприятия, которые встречают интерес у значительной части жителей области и вызывают широкий резонанс в обществе.

Наиболее значительными событиями в духовной жизни области стали визиты на Калужскую землю Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Святейший Патриарх посетил Калужскую область 8 раз. Первый его визит в Калугу был в декабре 1990 г., проездом в Оптину пустынь. С многодневным визитом Патриарх Алексий посетил Калужскую землю в 1992 г., когда проходило празднование 500-летия преставления преподобного Тихона Медынского. Кроме Калуги, Святейший Патриарх посещал Оптину пустынь, Свято-Тихонову пустынь, Пафнутьев Боровский монастырь, Шамординский монастырь, Никольский Черноостровский монастырь; города Обнинск, Боровск, Козельск, Малоярославец, Балабаново и храмы в селах Карижа и Недельное.

В октябре 1998 г. при посещении Калуги Святейший Патриарх Алексий II передал для Свято-Троицкого собора чудотворный список Калужской иконы Божией Матери. 27 июня 1999 г. в дни юбилейных торжеств, посвященных 200-летию образования Калужской епархии, он освятил восстановленный Свято-Троицкий кафедральный собор.

23–24 мая 2001 г. в Калуге проходили Дни Славянской письменности и культуры. В торжествах приняли участие Церковные иерархи и духовенство, члены Правительства и представители местной власти, деятели культуры и науки, иностранные делегации и гости из разных городов России. Торжественные богослужения, которые проходили в Свято-Троицком кафедральном соборе, возглавил Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. По окончании Божественной Литургии 24 мая, в день памяти святых Кирилла и Мефодия, на площадь Старый Торг из всех храмов г. Калуги прошел Крестный ход, который стал кульминацией праздника.

7 января 2002 г., в праздник Рождества Христова, Президент России В.В. Путин побывал на Рождественской елке, проводимой воспитанницами детского приюта «Отрада» при Свято-Никольском женском монастыре.

6 мая 2009 г. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил освящение креста на строящийся храм в честь вмч. Георгия Победоносца в д. Романово Медынского района Калужской области. После Божественной литургии на Поклонной горе Патриарх Кирилл совершил краткий визит в Калужскую епархию. Вместе со Святейшим Патриархом в Калужскую область посетил мэр города Москвы Ю.М. Лужков.

26 мая 2010 г. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл посетил Казанскую Свято-Амвросиевскую ставропигиальную женскую пустынь в Шамордино (Козельский район Калужской области), отмечавшую 20-летие возрождения монашеской жизни.

28 октября 2012 г. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл посетил город Малоярославец. Первосвятительский визит был приурочен к торжествам по случаю 200-летия победы в Отечественной войне — в октябре 1812 года Свято-Никольский Черноостровский монастырь Малоярославца стал местом одного из решающих сражений с войсками Наполеона.

15 октября 2013 г. в Свято-Троицкий кафедральный собор г. Калуги из Киево-Печерской лавры была привезена частица мощей сщмч. Кукши, просветителя вятичей. Торжественные мероприятия начались с прибытия в храм высокой делегации из Украины во главе с премьер-министром страны Н.Я. Азаровым.

 

9 сентября 2014 г.в день памяти преподобных священномученика Кукши и Пимена постника, Печерских. Калужскую митрополию посетил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Визит был приурочен к 900-летию мученической кончины преподобного Кукши Печерского, просветителя вятичей. Святейший Птариарх освятил памятник святому Кукше рядом с Троицким собором.

Святейший Патриарх Кирилл посещал Калужскую землю в 2015 и 2016 гг., когда совершал богослужения в Свято-Введенской Оптиной пустыни и в Казанском Шамординском монастыре. В время визита в Оптину пустынь Патриарх посетил Козельскую епархию Калужской митрополии.

28 декабря  2017 г. ходатайством митрополита Калужского и Боровского Климента Священный Синод Русской Православной Церкви постановил открыть в Калуге женский монастырь в честь Калужской иконы Божией Матери в Ждамирово.

В октябре-ноябре 2018 г. в при Калужской духовной семинарии впервые прошли курсы повышения квалификации для священнослужителей. Обучение прошли священнослужители Калужской, Козельской и Песоченской епархий.

 

Калужской епархией подписаны соглашения о сотрудничестве с Правительством Калужской области, Управлением Федеральной миграционной службы по Калужской области, Уполномоченным по правам ребенка в Калужской области, министерством здравоохранения Калужской области, Калужской таможней, Управлением Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков России по Калужской области, министерством образования и науки Калужской области.

 

ДУХОВНОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ

За 70 лет жизни без веры в Бога большинство людей утратило связь с Православием. До революции епархия насчитывала 626 школ при приходах, в которых дети, наряду с общеобразовательными предметами, изучали основы нравственности и духовности. Процесс секуляризации школы начался еще до революции 1917 г. Решением Временного правительства все церковные школы были переданы в ведение государства, а преподавание Закона Божия в учебных заведениях запрещено. В советское время не разрешалось заниматься религиозным образованием детей и в храмах.

После 73-летнего перерыва первые в епархии воскресные школы были открыты при Свято-Георгиевском соборе и Никольском храме г. Калуги. На 1 января 2002 г. в епархии действовало уже около 60 воскресных школ, в них обучаются более 3 000 взрослых и детей. В воскресных школах и на приходах действуют библиотеки с общим фондом более 50 000 экземпляров книг. В настоящее время духовно-просветительская работа осуществляется приходами, епархиальным Отделом религиозного образования, богословскими школами, Православными гимназиями и Духовно-просветительскими центрами.

Деятельность Отдела религиозного образования включает в себя: координацию работы воскресных школ; организацию православных детских праздников, фестивалей, встреч и т.п.; просветительскую деятельность в государственных образовательных и воспитательных учреждениях Калужской области. В отделе функционирует методический кабинет, а также проводятся семинары, лекции, открытые уроки и другие формы обучения.

К участию в детских праздниках, конкурсах и выставках детского творчества, организованных Калужской епархией и посвященных великим христианским праздникам, широко привлекаются ученики воскресных школ и православных гимназий, учащиеся общеобразовательных школ и члены детских творческих коллективов. В Концертном зале филармонии ежегодно проводится епархиальная Рождественская елка.

В 2001 г. было подписано соглашение о сотрудничестве между Калужской епархией и Департаментом образования и науки Калужской области. С осени 2001 г. преподавание Основ православной культуры, беседы на православную тематику и изучение христианских норм нравственности осуществлялось в 50 государственных и негосударственных светских детских учреждениях г. Калуги.

20 апреля 2013 г. в Калужской Духовной семинарии состоялось подписание Договора о сотрудничестве между Семинарией и Калужским государственным университетом им. К.Э. Циолковского.

В епархии имеются 3 учебных заведения по подготовке священно- и церковнослужителей, а также по богословскому образованию мирян: Калужская духовная семинария; Калужское духовное училище, вечерняя богословская школа для мирян.